|
А
вот и старые сказки о главном, опять же от
нашего незабвенного Нутеза, коиму хвала и
вечная память редакции гарантированна
%)))))
Три
персонажа в поисках какой-то гадости
I.
Принцесса
Обычно это случается так. В некотором
царстве-государстве у папы-короля
подрастает дочка-принцесса. Едва ее
половозрелость достигает проектного
уровня - трах-тарарах!!!...Здесь иной
простодушный читатель может впопыхах
заключить, что звуком "трах-тарарах"
у принцесс оглашается финал полового
созревания. Отнюдь. Простодушный
читатель обмишурился. Автор не имел ни
малейшего намерения уподоблять
августейшую девицу какой-нибудь бомбе,
шутихе или петропавловской пушке, адским
грохотом сигнализирующей о своей
готовности выйти замуж. Звук "трах-тарарах"
иллюстрирует вовсе не способность, хотя
бы и внезапную, августейшего организма
выполнять репродуктивные функции, но
звон разбитого окна в королевских покоях,
куда влетел огнедышащий дракон с
метровыми когтями, длиннющим хвостом и
недвусмысленным выражением на трех
ухмыляющихся мордах.
Итак - дзинь-бздынь!!! - черная тень
накрывает город, народ в панике, папа в
коме, ПВО в проекте, а шкодливое
пресмыкающееся, мерно махая крылами,
уносит наследницу за горизонт, в страну
заколдованных горных массивов.
Стоит ли описывать красоту похищенной?
Разумеется, она неописуема. Принцессы
другими не бывают, потому что выходят
замуж за принцев, а те ездят
исключительно на белых лошадях.
Непостижимая взаимосвязь этих
компонентов еще ждет своего Миклухо-Маклая.
Ясно одно: прекрасный принц, принцесса
неописуемой красы и белая лошадь,
соединяясь, образуют реакцию, в
результате которой начинают жить долго и
счастливо и умирают в один день.
При этом удивительно их влияние друг на
друга. Если, скажем, лошадь под принцем не
вполне белоснежная, а имеет под мышкой
маленькую подпалину, то тогда и краса
принцессы соответственно теряет в
неописуемости. И наоборот, от малейшего
изъяна в облике принцессы - допустим,
стана чуть толще кипариса или очей не как
голубые озера, а как зеленые пруды, или
там от фиксы во рту - верховой альбинос
тоже мгновенно рыжеет, покрывается
паршой и охромевает. Естественно, и принц
тогда уже становится не принц, а так -
виконт недоделанный, пэтэушник, сабля
тупая, диплом ворованный.
II.
Рыцарь
Впрочем, рыцарей, отправляющихся за
принцессой, никакие природные компоненты
смутить не в состоянии. Безутешный папаша
посулил освободителю дочки отполовинить
вдоволь гостерритории, наивно полагая,
что жениться на освобожденной тот уже
будет просто обязан, а уж за белой лошадью
дело не станет.
Вдохновленные призовым фондом,
соискатели вскакивают в седла и мчатся
куда глаза глядят.
География рыцарских странствий
свидетельствует об их поголовном
косоглазии.
Три года перепуганные купцы приносят
слухи об открытиях рыцарями Северного
полюса, Америки, Армении и островов Вануа-Вату.
При мысли, что кто-то из них рано или
поздно все-таки должен набрести на логово
дракона, от недоверия тошнит даже теорию
вероятностей.
И тем не менее это происходит. Рыцарь
скачет год, семенит другой, ковыляет
третий. Вокруг него то дремучий лес, то
выжженная пустыня. "Коня! Полцарства за
коня!" - просится в отпуск его
измученная лошадь. Герой неделю не ел,
месяц не брился, а уж стирался... Последний
раз, кажется, после встречи с ведьмой?
- Не, с великаном.
- Дак тогда только штаны.
- Да, ладно, какая разница...
И, наконец, вот она, пещера чудовища. У
рыцаря - улыбка в ползабрала: он уже
представляет, как ему обустроить свои
полцарства. Там он разведет парничок, тут
конюшню построит, здесь большевиков
будет расстреливать, там летнюю кухоньку
соорудит.
Рыцарь подносит к губам боевой рог, и
зловещее место оглашается задорным ревом.
Все вмещает его акустическая палитра -
силу гнева, пламя страсти, и уверенность в
победе, и апологетику неконституционной
монархии.
И вот тут-то на зов трубы и вылетает
рожденный ползать.
И боевая труба героя, дав петуха, затихает
на маленькой-маленькой, словно овечья
какашка, нотке. Окажись тут критик-музыковед,
эту нотку он бы трактовал однозначно:
кризис военной доктрины.
Многотонный пикирующий огнемет о трех
головах, четырех лапах, шестнадцати
когтях и одном - слава Тебе, Господи! -
хвосте - что ж, такое сооружение
действительно способно несколько
смутить стратегическую мысль. Умения
скакать на коняшке и тыкаться вострой
палочкой тут действительно маловато.
Пожалуй, чтобы залупаться на эту
огнедышащую аэросопку, нужны другие
стратегические качества, а именно:
непроходимая тупость и абсолютная
термостойкость.
И стратегическая мысль рыцаря уносится
далеко-далеко, в иной, добрый и прекрасный
мир, где за высокими острыми оградами
стоит каменный замок с бетонными дверьми,
железными ставнями и бездонным темным
подвалом, в самом дальнем уголке которого
есть потайной вход в железобетонный
бункер, в самой глубокой нише которого
стоит маленькая кроватка с пуховым
одеялом, которым нужно быстренько
накрыться с головой и ни о чем, ни о чем не
думать...
В эту минуту, когда мысли витают далеко от
тела героя, а дракон - близко, мы его
покуда и оставим.
III.
Дракон
А теперь пора спросить: зачем? Если
вопрос кому-то покажется праздным,
сформулируем иначе: на фига? На фига
крылатому ящеру понадобилось умыкать
королевскую дочку? По здравому
рассуждению можно заподозрить три мотива
- гастрономический, экономический и
сексуальный.
Последний отпадает в первую очередь. Та
волнительная разница между полами,
которая столь приятно примиряет нас со
смертной юдолью, совершенно не
существенна перед анатомическими
отличиями примата и рептилии. А уж от
чудовищной диспропорции их габаритов
впадет в депрессию даже самый
легкомысленный зоофил. Конечно,
отношения Горыныча и царевны могут
носить чисто платонический характер, но и
в этом случае трехголовому воздыхателю
придется вести себя перед возлюбленной,
как пьяному шоферу перед автоинспектором:
один неосторожный выдох, и - адье,
возлюбленная сгорает от страсти вместе с
платьицем, медальоном и лужайкой в
радиусе нескольких метров.
Маловероятно, что пленница представляет
для ящера и какой-либо коммерческий
интерес. Мы себе решительно не можем
представить крылатое чудовище на
барахолке, где оно, семеня за равнодушным
прохожим и теребя его за рукав,
подмигивало бы ему каждым вторым глазом -
соответственно, подобострастно, воровато,
умоляюще - показывало бы из-под полы (крыла)
уголочек похищенного и канючило: "Бери!
Кондиционная, зуб даю! Купи, земляк!
Братуха, трубы горят, купи, а?" - нет,
такой картины мы себе решительно не можем
представить.
Остаются гастрономические мотивы. Вернее,
тоже отметаются. Возможно ли насытить три
триумфальные глотки и брюшной ангар
несколькими пудиками кружевного,
брыкающегося и визжащего мяса? Да будь
змей хоть самым отъявленным гомеопатом,
таких козявочек ему потребовалось бы как
китайцу кузнечиков - минимум батальон.
Впрочем, три головы не предполагают
утроенного ума, и, скорее всего, рептилия
умыкнула девицу из чистого любопытства,
просто так, по врожденной склонности к
антиобщественным деяниям.
Собственно, только этим и можно объяснить
тот факт, что рыцари всякий раз
возвращались домой с освобожденными
принцессами. И они нисколько не врали -
исход боя действительно решали мужество
и сила.
Сила, которую дракон применил, чтобы
всучить рыцарю надоевшую приживалку, и
мужество, которое понадобилось рыцарю,
чтобы смотреть на неописуемую красоту
принцессы, прожившей три года в грязной
пещере бок о бок с чудовищной рептилией.
Эпилог
На свадьбе белая лошадь плясала белый
танец под марш Мендельсона. Гости
смотрели, как агрономы делят царство. Все
жили долго и счастливо и умерли в один
день.
Георгий СЕЛЕГЕЙ
|
